Еще с утра волке было максимально неспокойно, как вообще может быть бесспокойно, когда жизнь идет тихо-мирно... Даже скучно. Да, пожалуй именно так и чувствовалось "астральной тыкве" Ренару. Ей было скучно, а потом вдруг на рассвете начали ныть, зудеть и жутко часаться понемного затягивающиеся совсем шрамы после битвы с сумеречной Нави. И это было не спроста - гряло какое-то событие! Рена чувствовала это, а потому с утреца отравилась к Великому, не забывая через каждые два метра останавливаться, ругаться и чесать бока и лапы, которые, казалось, начинали чесаться все сильнее, чем ближе было озеро. Фрэлл! Да что вобще это такое? "Дурацкая стая Дня, дурацкий Грейлак, дурацкие допросы, дурацкая Комиссар и дурацкий исчезувший белк, по которому я, Спящий дери, скучаю! Хуже было только с блохами" На самом деле, Ренару даже примерно не знала, каково это - быть блошиным мешком. В Каньоне такой напасти не наблюдалось из за температуры, а в других местах как то везло, но за неимением других альтернатив она сравнивала зуд шрамов именно с блохами, ориентируясь на чужие языки. Очередной раз остановившись на тропинке к водопою, Ренару совершенно неожиданно для себя вспомнила далекий во времени и во времени и пространстве протяжный уверенный вой. С чего бы? Если честно, после драки с Нави и прихождения в себя Рена, каясь, думать забыла про поиски нарисовавшегося где-то не очень далеко брата. Острый приступ ностальгии и тоски кольнул где то в области живота. Волка раздраженно рыкнула, припав шеей к земле, потом резко вскинула голову и помотала ей туда-сюда. Глупо-глупо-глупо теперь об этом думать! "Но мне так... Так не хватает их всех..."

Наконец, из за свисающих с кустов сосулек показалась черная гладь еще не замерзшего озера. "Зачем я кстати, сюда иду? Вари, тыква! Астрал-коннект!" Лапы осторожно ступали по заснеженной гальке на автомате, к воде. С черной зеркальной глади на Ренару смотрела незнакомая серьезная волчица, с такими же, как у Рены, полосками на щеках. Волка быстро ядовито ухмыльнулась своему отражению, чтобы не потерять себя для себя. А чтобы в голове перестали проносится тоскливые мысли, серая набрала полную грудь морозного воздуха и завыла губоким, пробирающим до костей воем, каким воют разве что только чересчур уверенные в себе альфа-самки, решившие, что в стае они главнее, чем их самцы. Струйка пара потянулась вверх и долго не рассеивалась на не очень сильном морозе, покуда волчица не закончила свою песнь. Для остальных волков она еще будет долго тянуться на многие километры. На морде так и приклеилась та же ядовитая ухмылка, что и у отрадения в озере. Волка присела на гальку, шуршавшую под снегом и принялась ждать, сама еще не толком не понимая, чего...